Несмотря на боевые разговоры о том, что «Уотфорд» собирается идти напролом, свой первый сезон во Втором дивизионе «Уотфорд» закончил на восемнадцатом месте — четвертом с конца. Возможно, они были не совсем чахнущими, но было не далеко от этого. Правда, они избежали понижения в классе и удачно выступили в Кубке Англии, а затем проиграли в четвертьфинале старому клубу Берти Ми — «Арсеналу». Тем не менее, это было не то, на что люди надеялись. Привыкнув к успеху, они стали ожидать его, воспринимать как должное.

Некоторые не пытались скрыть своего недовольства. Мистер Х. Джордан из Мидоу-Лейн, Биконсфилд, не сомневался, где кроется самая большая проблема: «Сэр, — написал он в «Уотфорд Обсервер», — я пишу, потому что очень обеспокоен тем, что происходит в футбольном клубе «Уотфорд», и считаю, что кто-то должен высказаться. В свое время «Уотфордом» управлял один человек — мистер Бонсер, и я вижу, что это происходит снова... Кроме того, похоже, в клубе есть два набора игроков — те, кто нравится менеджеру, и те, кто ему не нравится, независимо от формы на поле».

На протяжении всего сезона газетные заголовки становились все более мрачными: ««Уотфорд» вступает в опасные воды», «Обеспокоенный Тейлор хочет получить ответы», «Мало чем можно поделиться, поскольку «Уотфорд» разгромлен»...

Для Грэма это был ранний сигнал о том, что не все в порядке. В сентябре 1979 года «Уотфорд» играл с «Челси» на выезде. Когда их тренер подъехал к стадиону «Челси» на «Стэмфорд Бридж», никто из игроков «Уотфорда» не покинул своих мест. Вместо этого они просто остались на своих местах, глядя в окна с обеспокоенным выражением на лицах.

«Я огляделся и понял, что они ждут, когда я сделаю первый шаг, — вспоминает Грэм. — Как группа, они казались нерешительными. Возможно, они не знали, где находятся раздевалки. Меня поразило, что среди них не было лидера, имеющего большой опыт работы на этом уровне».

«Уотфорд» проиграл со счетом 0:2, но гораздо хуже результата было то, как «Уотфорд» играл. «Мы проиграли очень кротко», — сказал он потом. Чем больше Грэм думал об этом, тем больше приходил к выводу, что ему больше не нравится, как играет «Уотфорд». Команда, которая гордилась тем, что ставила под сомнение ожидания людей, стала предсказуемой, делая то, что, по их мнению, они должны были делать, а не то, что у них получалось лучше всего.

Конечно, с ним такое уже случалось — всего год назад. Однако все было иначе: тогда «Уотфорд» страдал от коллективной неуверенности в себе, тогда как сейчас они выглядели просто бесхребетными. Раздраженный отношением игроков, Грэм предпринял необычный шаг — выступил с публичной критикой в газетном интервью, даже пригрозив уйти, если ситуация не улучшится: «Я не хочу оставаться здесь, если у них не хватает духу».

Не помогло и то, что большую часть того года Элтон снова был в разъездах. В результате у Грэма не было никого, кому бы он мог довериться, никого, с кем бы он чувствовал себя на одной волне. Возможно, потому, что его так много не было дома, Элтон оказался единственным человеком, который не волновался. Совсем не разочаровавшись в Грэме, он только что предложил ему новый пятилетний контракт.

«Я полностью верил в него. Из своего опыта работы в музыкальном бизнесе я знал, что если твоя пластинка занимает первое место, а следующая — восьмое, то ты сразу же думаешь: «А смогу ли я когда-нибудь снова стать первым?» Но порой нужно просто набраться терпения и поверить в свои силы».

Несмотря на угрозу Грэма уйти из «Уотфорда», он без колебаний подписал новый контракт. Но уверенность Элтона в нем не избавила его от тревоги, а в некоторых отношениях только усугубила ее, оставив чувство вины за то, что он подвел своего председателя. Если Грэму и требовалось напоминание о том, как нестабильна жизнь менеджера и как коротка память у футбольных клубов, то оно пришло в виде новостей из «Линкольн Сити». Он узнал, что все, чего он там добился, сейчас демонтируется или уничтожается — новый менеджер даже велел сжечь бумагу и карандаши из его старого офиса.

Он решил, что есть только один способ остановить гниение в «Уотфорде»: ему придется отправиться за покупками. Вместе Грэм и Берти Ми часто ходили смотреть на игроков, о которых они слышали. Чтобы никто не заметил их присутствия, они всегда стояли на трибунах, а Берти Ми маскировался, натягивая на лицо мешковатую кепку. Это оказалось не так успешно, как он надеялся. Во время одной из первых поездок Ми стоял, казалось, скрытый под складками кепки, когда кто-то прошел мимо и небрежно сказал: «Привет, Берти».

Когда Элтон возвращался с гастролей, он иногда присоединялся к Грэму в этих тайных миссиях. Как и Берти Ми, он тоже маскировался — правда, с большим успехом. «Никто никогда не узнавал меня; мы просто стояли на трибунах вместе со всеми. Помню, однажды нас заперли на стадионе в Рочдейле. У них было так мало народу, что они не хотели, чтобы кто-то уходил, поэтому просто заперли ворота».

Для Элтона эти визиты были шансом ненадолго вернуться к анонимности. Уже одно это было приятной новинкой, но больше всего ему нравилось чувство причастности. «Одно дело быть председателем правления и заседать в совете директоров, но для меня по-настоящему полезным было быть частью футбольной команды. Хотя Грэм принимал окончательное решение по игроку, и мне никогда бы не пришло в голову пытаться повлиять на него, мы всегда говорили о тех игроках, которых видели. И что самое удивительное — мы ни разу не расходились во мнениях».

К этому времени потребности «Уотфорда» стали настолько острыми, что Грэм решил увеличить частоту своих поездок в другие клубы. Каждые несколько недель, никому не говоря о том, что он делает, он приезжал в Лондон, ставил машину на стоянку, а затем садился на поезд на север. Прежде чем отправиться в путь, он уже покупал билет на интересующую его игру — всегда платил, как обычный болельщик, и никогда не предупреждал клуб заранее.

Прибыв к месту назначения, Грэм отправлялся на стадион пешком, обычно покупая по пути рыбу и картошку. Как Элтон наслаждался анонимностью их совместных разведывательных миссий, так и Грэму мало что в его работе нравилось так, как возможность на время перестать быть Грэмом Тейлором. Прежде всего, ему нравились уловки, острые ощущения, когда можно незаметно пробраться сквозь огромные толпы людей.

В «Уотфорде» Грэм был известен как невероятный болтун: слова лились из него непрерывным потоком. Но здесь он держал рот на замке. Вместо этого он слушал, что говорят стоящие вокруг него люди. «Я прислушивался к разговорам, чтобы уловить, что люди говорят об игроке, на которого я пришел посмотреть».

Как обнаружил Грэм, когда руководил «Линкольном», он мог многое узнать, хитро подслушивая. «Болельщики часто очень откровенно рассказывают о своей команде, особенно когда они не подозревают, что их подслушивает менеджер».

Если бы, например, он думал о покупке нападающего какой-нибудь команды, то смог бы очень быстро выяснить, как к нему относятся болельщики. Каким человеком он был? Готов ли он отходить в оборону и помогать своим товарищам? Или же он был немного выпенджержником, который делал все только для себя?

Во время игры он перемещался, наблюдая за игрой с разных участков трибуны. Здесь тоже было чему поучиться. «Меня всегда удивляло, насколько разное впечатление от игры в футбол я получаю, стоя за воротами, по сравнению с тем, когда сижу на линии центра поля».

Грэм неизменно отправлялся в эти экспедиции на север по одной простой причине. Он всегда старался не тратить больше денег Элтона, чем нужно, но знал, что игроки на севере, как правило, дешевле, чем на юге. Как только матч заканчивался, он шел на вокзал и садился на ночной автобус до Лондона, позволяя себе по дороге «выпить стаканчик чего-нибудь», чтобы уснуть.

На следующее утро Грэм появлялся на «Викаридж Роуд», и никто не знал, где он был. Если кто-то из игроков привлекал его внимание, он обсуждал это с Берти Ми и Элтоном. «Думаю, у меня есть один, если мы можем себе его позволить», — говорил я».

Заручившись согласием Элтона, Грэм проводил подробное исследование биографии игрока и его семьи. «Я знал, что подписываю не только игрока, но и его жену и детей. Хороший игрок может легко расстроиться, если его жена несчастлива или если у детей проблемы в школе. Я хотел поближе познакомиться с семьей игрока и показать им, что мы за клуб и что я за человек».

Во время одной из первых поездок на север Грэму очень понравился левый защитник «Сандерленда» Уилф Рострон — до перехода в «Сандерленд» Рострон играл за «Арсенал» Берти Ми. В октябре 1979 года «Уотфорд» заплатил за него £150 тыс. Переезжая на юг с женой и маленьким ребенком, Рострон предполагал, что они купят дом. Но его ждал неприятный шок. Оглядев местных агентов по продаже недвижимости, Рострон сначала подумал, что они, должно быть, по ошибке добавили лишний ноль к своим ценам. Постепенно до него дошло, что на юге недвижимость стоит гораздо дороже.

Что еще хуже, строительные компании регулярно отклоняли заявки футболистов на том основании, что они представляли собой неприемлемо высокий риск, не давали гарантированной работы и практически не имели долгосрочных перспектив; они действительно не хотели, чтобы такие люди загромождали их бухгалтерские книги. Не найдя места для проживания, Рострон, его жена и их маленький сын присоединились к большой группе таких же «выброшенных на берег» игроков, которые отправлялись жить в местный отель «Холидей Инн», часто на несколько месяцев подряд.

Фактически, два из пяти игроков, купленных Грэмом той осенью, были из лондонских клубов. Оба были ирландцами.

Пэт Райс — бывший капитан «Арсенала», который провел более 500 матчей за клуб на позиции правого защитника во времена Берти Ми в качестве менеджера. В тридцать один год Райс подходил к концу своей карьеры, но Грэм решил, что он настолько прирожденный лидер, что стоит рискнуть. Когда он впервые представил его другим игрокам, он сказал им: «Это Пэт Райс. Он будет нашим капитаном, но из-за своего возраста он может брать выходной, чтобы восстановиться». Как оказалось, Райс никогда не нуждался в выходных, хотя его заставляли работать больше, чем он когда-либо работал в своей жизни. «Если ты был травмирован, ты все равно должен был приходить в 9 утра. Если ты опаздывал на две минуты, то должен был купить для всех обед».

Но Грэму все равно чего-то не хватало. Когда он покупал Денниса Бута и Иана Болтона из «Ноттс Каунти», он сказал им, что ищет «пару уродцев» — непримиримых грубиянов, готовых вынести любое наказание и продолжать идти вперед. Теперь ему нужен был своего рода суровый мужчина — большой, смелый и воинственный. Вскоре Грэм убедился, что нашел именно то, что искал.

Джерри Армстронг — 27-летний центральный нападающий «Тоттенхэм Хотспур», более двадцати раз выступавший за сборную Северной Ирландии. Армстронг начал играть в футбол только в семнадцать лет. До этого он играл в гэльский футбол за команду «Бангор», где его судьба была несколько неоднозначной. Несмотря на то, что гэльский футбол — одна из самых жестоких игр, которые когда-либо были придуманы, удаление игроков в нем редкость. Армстронг умудрился получить красную карточку во время своего дебюта, чего, как считалось, никогда раньше не случалось. Он вышел на замену за двадцать минут до конца матча, но продержался лишь десять из них.

Забив гол, как только он вышел на поле, Армстронг сказал центральному хаву команды соперника: «В следующий раз, когда ты пройдешь мимо меня, я тебя уделаю». Пускай ему и было всего семнадцать, но Армстронг достаточно поиграл в гэльский футбол, чтобы понять, что сначала нужно нанести ответный удар — «и вот я его ударил». Его удалили.

Но не успокоившийся Армстронг вскоре продолжил в том же духе. Несколько недель спустя он выпрыгнул, чтобы поймать мяч, и был расплющен двумя соперниками. Когда он упал на землю, один из них приземлился на руку Армстронга. Испытывая сильную боль и вновь окутываясь красным туманом, он ударил мужчину в челюсть. И опять же, в этом нет ничего странного: в гэльском футболе постоянно происходят драки. В то время Армстронг носил гипсовую повязку на руке, чтобы защитить сломанную костяшку. В результате он сломал мужчине челюсть в трех местах.

На этот раз он был дисквалифицирован на шесть месяцев.

Чем больше Грэм слышал о Джерри Армстронге, тем больше он ему нравился. Он был мускулистым, быстрым, и любому, кто проявлял хоть малейшее желание вступить с ним в схватку, явно требовался осмотр головы. Единственная проблема заключалась в том, что Шпоры просили за него £250 тыс. — гораздо больше, чем «Уотфорд» когда-либо платил за игрока.

Когда они встретились на парковке «Тоттенхэма», чтобы обсудить возможный переход, первое, что сказал Армстронг, было: «Я хочу играть впереди».

— Хорошо — ответил Грэм. — Потому что именно там я и хочу тебя заигрывать.

Перед тем как они пожали друг другу руки, Грэм хотел кое о чем его спросить. £250 тыс. — это большие деньги, и люди будут ожидать от него многого. Как Армстронг отнесется к тому, что на его плечи ляжет груз ожиданий? Возможно, это может повлиять на его моральный дух, как это случилось с Россом Дженкинсом? Может быть, даже затронуть его затаенную неуверенность?

Насколько Армстронг помнил, никто раньше не спрашивал его о его неуверенности в себе, и это не было темой, которую он хотел бы затрагивать. Мне наплевать, сказал он ему.

— Ясно, — сказал Грэм, — ты мне подходишь.

С августа 1980 по январь 1981 года он потратил почти £600 тыс. из денег Элтона на пятерых новых игроков. Этого должно было хватить, чтобы успокоить его, но не хватило. И все же вопросы продолжали крутиться в его голове. Достиг ли он — и его основные игроки — своего естественного уровня?

Вряд ли было бы удивительно, если бы они его достигли. В конце концов, трое из них играли за «Уотфорд» с тех пор, как клуб застрял в Четвертом дивизионе. Четвертый, вратарь Стив Шервуд, застрял на скамейке запасных, казалось, навечно. Даже вооружившись рулонами обоев командира эскадрильи Рипа, конечно же, должен быть предел тому, чего может достичь кучка не хватавших звезд с небес игроков? Сколько ракет Грэм может поставить на них? Как долго они смогут продолжать играть, прыгая выше головы? Неужели это конец пути, задался он вопросом. Зашел ли «Уотфорд» так далеко, как только мог?

Неужели на каком-то фундаментальном уровне их раскусили?

36.

Однажды вечером летом 1980 года Грэм поймал такси в центре Уотфорда. Водитель, болтливый даже по меркам таксистов, рассказал ему о семнадцатилетнем парне, которого он только что видел играющим за команду под названием «Садбери Корт» в Северном Лондоне.

Подобные разговоры были профессиональным риском в жизни менеджера. Люди всегда рассказывали Грэму о необычайно талантливых подростках, у которых, при ближайшем рассмотрении, в ДНК оказалось больше ослов, чем породистых животных. В данном случае не помогло то, что Грэм вспомнил, что в прошлом тот же человек его и подвозил. В тот раз он также рассказал о двух других ослепительных талантах, которые он видел. Оба они оказались безнадежными.

Тем не менее он не хотел игнорировать никакие рекомендации. Как бы ни была мала вероятность, всегда оставался шанс, что он что-то упустил. Слишком занятой, чтобы посмотреть самому, Грэм отправил Берти Ми посмотреть следующую игру «Садбери Корт». В таких случаях Ми придерживался установленного протокола, как и во всех других сферах своей жизни. Он оставался до тех пор, пока не убеждался, что увидел достаточно — обычно минут пятнадцать, — а затем тихонько ускользал.

Во время своего визита в гости к «Садбери Корт» Ми пробыл там даже меньше времени, чем обычно. Но в этот раз причины его ухода были совсем иными. Вместо того чтобы почувствовать, что он пустился в очередную охоту за дикими гусями, он забеспокоился, что если кто-то узнает о нем, то, возможно, он тоже увидит то, что только что видел он. Поспешив домой, Ми позвонил секретарю суда Садбери и спросил, нельзя ли узнать телефон родителей мальчика.

Но когда он позвонил туда, то узнал, что его соединили с посольством Ямайки. Отец мальчика, полковник Кеннет Барнс, оказался военным атташе Ямайки в Великобритании. Находясь в Лондоне на четырехлетней службе, полковник Барнс должен был вернуться на Ямайку через шесть месяцев, забрав с собой семью. Это придавало времени еще большую важность. Не мог бы он заглянуть в посольство Ямайки и повидаться с ним, — спросил Ми. Он хотел обсудить нечто важное.

Кеннет Барнс, от природы общительный человек, пригласил Ми выпить. До того как стать военным атташе Ямайки, Барнс был менеджером национальной сборной Ямайки. В дальнейшем он сыграл ключевую роль в создании сборной Ямайки по бобслею, которой, к всеобщему недоумению, удалось пройти отбор на зимние Игры 1988 года в Калгари — и это несмотря на то, что на Ямайке ни разу не выпадал снег.

Разговаривая за джином и тоником, мужчины поняли, что уже встречались раньше. Несколькими годами ранее Ми повез «Арсенал» в Кингстон на товарищеский матч с командой Ямайки — на деле игра оказалась совсем не товарищеской и закончилась беспорядками. Барнс был одним из ямайских чиновников, которые помогли вывести Ми и команду «Арсенала» в безопасное место.

Хотя военная карьера Ми не была столь впечатляющей — он работал физиотерапевтом в Королевском армейском медицинском корпусе, а затем дослужился до сержанта, — оба они любили службу.

Тем временем сын полковника Барнса, Джон, находился в соседней комнате и изо всех сил старался подслушать их разговор через крепкие дубовые двери посольства. «Я не мог разобрать, что они говорят, но было очевидно, что они говорят обо мне, и у меня сложилось впечатление, что это что-то важное».

Ми предлагал полковнику оставить сына, когда он вместе с остальными членами семьи вернется на Ямайку. Ми будет выступать в роли заменяющего родителя и следить за тем, чтобы Джон был под присмотром и не попал в беду.

Полковник Барнс, изначально не одобрявший эту идею, обнаружил, что его сопротивление начинает таять. Хорошее впечатление, которое Ми произвел на Ямайке, становилось все более благоприятным: ершистая осанка, безукоризненно завязанный клубный галстук, то, как он настойчиво называл полковника Барнса «сэр»... все это было особенно приятно. Если они с женой собирались оставить своего сына на попечение кого-либо, трудно было представить себе более подходящую кандидатуру.

К концу вечера они пришли к соглашению. Джон Барнс присоединится к «Уотфорду» на предстоящий сезон. В семнадцать лет он был уже слишком взрослым, чтобы быть учеником, и его должны были подписать как полноценного профессионала. Учитывая, что «Уотфорд» забирает у «Садбери Корт» звездного игрока, было вполне справедливо дать им что-то взамен. Поскольку «Садбери» были любителями, «Уотфорд» не мог дать им денег. Вместо этого они предложили команде новый комплект футболок, шорт и гетр — предложение, которое было с благодарностью принято.

Когда Джон Барнс впервые присоединился к старшему составу на тренировке, Грэм отправил их всех на очередную пробежку по пересеченной местности. Предполагая, что Барнс никогда не сможет угнаться за другими игроками, Грэм нарисовал ему карту, чтобы в случае, если он заблудится или отстанет, он смог найти дорогу домой.

Но снова все пошло не так, как планировалось. Барнс не остался позади, он стартовал в стремительном темпе, быстро вырвавшись вперед. Сделав это, он просто продолжил бежать, его преимущество все время увеличивалось. К тому времени, когда они бежали уже целый час, Барнс настолько опередил всех остальных, что решил остановиться и подождать, пока они все его догонят.

37.

В субботу, 26 августа 1980 года, давний болельщик «Уотфорда» Дэвид Харрисон и несколько его друзей отправились на южное побережье, чтобы посмотреть на первый матч Кубка лиги против «Саутгемптона». Никто из них не испытывал оптимизма.

В составе «Саутгемптона» было три бывших игрока сборной Англии — Чарли Джордж, Кевин Киган и Мик Ченнон. Четвертый, Алан Болл, игравший в составе сборной Англии, выигравшей чемпионат мира 1966 года, оказался на скамейке запасных. Несмотря на то, что все четверо, возможно, уже были не первой молодости – двоим из них уже было за тридцать, – «Саутгемптону» все же удалось финишировать в первой половине Первого дивизиона в предыдущем сезоне.

Новый сезон они тоже начали очень стильно, одержав четыре победы и сыграв вничью в пяти первых матчах. «Уотфорд» тоже ярко начал сезон. Но после победы в первых трех матчах команда снова сошла с рельсов, и проиграла следующие три. Грэм был озадачен и подавлен этой потерей формы, но чувствовал, что необходимы изменения — в частности, одно.

Он решил посадить Росса Дженкинса на скамейку запасных. Как только он узнал об этом, Дженкинс отправился к Грэму и прямо сказал ему, что тот совершает большую ошибку. После этого Дженкинс долго смотрел на него, а потом ушел.

Для Дэвида Харрисона и его друзей выезд начался достаточно приятно. «Мы выпили по умеренной пинте пива в забытом пабе на Саутгемптон-Коммон и прогулялись до стадиона в теплый августовский вечер».

Однако, как он вспоминал позже, «все было очень даже неплохо». Со стартового свистка «Уотфорд» был разгромлен хозяевами поля. К перерыву они проигрывали 0:2. Во втором тайме «Саутгемптон» забил еще два мяча. Усугубляло ситуацию, по мнению Грэма, то, что «Уотфорд» проявлял такое же патологическое нежелание заходить на половину поля соперника, как и тогда, когда они находились на дне Четвертого дивизиона.

Любое удовлетворение, которое Росс Дженкинс мог испытывать, наблюдая за игрой со скамейки запасных, было заглушено общим чувством уныния. Заглянув на гостевую скамейку запасных, Дэвид Харрисон увидел, что Грэм Тейлор «опозорен своей командой и пылает гневом». После этого, когда его спросили, что он думает об игре «Уотфорда», Грэм не стал себя сдерживать. «Я считаю нашу игру неумелой и ужасной, — сказал он. — Мы подвели себя и своих болельщиков».

Возвращаясь вечером домой, Дэвид Харрисон и его друзья старались не задумываться о том, чему они только что стали свидетелями. И они еще больше старались не думать о том, что ждет «Уотфорд», когда через неделю они встретятся с «Саутгемптоном» в ответном матче.

* * * *

В программных заметках, которые он писал к каждому матчу, Грэм обычно старался говорить как можно бодрее. Но в статье, которую он написал к ответному матчу Кубка Лиги против «Саутгемптона», он предстал в нехарактерно унылом настроении. Перед ними стояла, по его словам, «невыполнимая задача». Самое большее, на что он, да и все остальные, могли надеяться, — это на то, что им удастся дожить до финального свистка, сохранив хоть крупицы достоинства. «Каким бы ни был сегодняшний результат, я ожидаю, что все игроки «Уотфорда» уйдут с поля и смогут смотреть людям в глаза».

Заняв свое обычное место, прислонившись к бетонному столбу трибуны «Викаридж Энд», Дэвид Харрисон разделил чувство предчувствия Грэма: «Я не был в состоянии лихорадочного предвкушения, если можно так выразиться».

Несмотря на это, Харрисону и в голову не пришло бы не прийти. На самом деле, «Уотфорд» продал на игру весьма приличные 16 000 билетов — обычно их посещаемость держится в районе отметки 11 000. Однако большинство из них были куплены людьми, которые хотели увидеть знаменитые лица в команде «Саутгемптона».

Утром перед матчем Грэм собрал игроков и сказал им, что они должны забыть о предыдущем результате. Вместо этого они должны относиться к матчу так, как если бы это была игра чемпионата. Если бы им удалось забить два гола, «Саутгемптон» был бы раздосадован, но не слишком обеспокоен. Но если бы они смогли забить три, «Уотфорд» «начал бы их доставать». На данный момент, продолжил он, они должны стремиться к тому, чтобы к перерыву иметь преимущество в два мяча.

Каким бы впечатляющим ни было выступление Грэма, ни у кого не было иллюзий, что это всего лишь фантазии. Он сделал одно изменение в составе команды, вернув Росса Дженкинса на поле со скамейки запасных. Если исключение из команды вызвало мгновенную бурную реакцию, то новость о его восстановлении вызвала лишь недоуменное поднятие брови Дженкинса. Но когда он наблюдал за разминкой игроков «Саутгемптона», он увидел нечто, что дало ему проблеск надежды. «Было видно, что они не были готовы морально. Они явно считали, что им достаточно выйти из автобуса, немного поиграть, и они пройдут в следующий раунд».

Действительно, «Саутгемптон» был настолько уверен в победе, что оставил вне состава несколько своих знаменитых лиц, включая Кевина Кигана. Были также подозрения, что при всем своем блеске и гламуре у команды есть «ахиллесова пята» в виде хорватского вратаря Ивана Каталинича. Когда Каталинич пришел в клуб двумя годами ранее, восхищенные болельщики дали ему прозвище «Кот». Но это недолго продолжалось. После серии не слишком впечатляющих выступлений ему дали новое прозвище — «Котострофический».

Дэвид Харрисон с удивлением наблюдал за тем, как «Уотфорд» с первых минут бросился вперед, явно не успокоенный предыдущим результатом. Спустя всего одиннадцать минут Стив Симс, находясь в глубине поля соперника, отдал длинный пас Россу Дженкинсу, который затем перекинул мяч полузащитнику «Уотфорда» Малкольму Поскетту. Поскетт с края штрафной пробил мимо вылетевшего на него Ивана Каталинича.

К этому моменту «Саутгемптон» вполне мог ожидать, что события примут более предсказуемый оборот. Теперь, когда «Уотфорд» вернул себе хоть крупицу самоуважения, можно было возобновить нормальную работу. И все же хозяева вышли вперед, оставив нескольких игроков «Саутгемптона» в полном замешательстве. Что с ними случилось? Почему им вообще есть дело? Что они пытались доказать?

«Уотфорд» продолжал наседать на «Саутгемптон», проводя атаку за атакой, пока за десять минут до конца первого тайма Уилф Рострон не отдал пас назад полузащитнику «Уотфорда» Рэю Трейну. Трейн нанес удар с расстояния двенадцати метров, на который Каталинич смог лишь бесполезно взмахнуть рукой.

Теперь «Саутгемптон» вел со счетом 4:2 по сумме двух матчей.

Как и хотел Грэм, «Уотфорд» ушел на перерыв с преимуществом в два мяча. В раздевалке он сказал своим игрокам, что они также должны выбросить это из головы. Во втором тайме они должны были просто отдать все силы, играть без страха и всегда стремиться в атаку. Почти в конце он добавил: «Никогда не знаешь, куда это может вас привести».

Особенно сильное впечатление это произвело на полузащитника «Уотфорда» Кенни Джеккета, который четырьмя месяцами ранее дебютировал в первой команде в возрасте восемнадцати лет. Выросший рядом с «Викаридж Роуд» — он мог видеть площадку из окна своей спальни — Джеккет с детства был погружен в фольклор «Уотфорда». Будучи молодым игроком под руководством Тома Уолли, он всегда интересовался тем, как отношение менеджера влияет на игру команды.

«Одним из главных достоинств Грэма было то, как он умел разговаривать с группой людей, — вспоминает Джеккетт. — Он мог полностью держать их в своих руках, и у него была такая природная способность улавливать общее настроение и подавать его точно в цель».

Слушая речь Грэма в перерыве матча, Джеккетт почувствовал, что его настроение начинает подниматься. «Это был очень умный менеджмент, потому что он полностью избавил нас от страха перед неудачей. Он делал акцент не на результате, а на старании, прилежании и производительности. Если мы будем играть позитивно и делать все правильно, то он будет доволен».

Когда начался второй тайм, Джеккетт был одним из нескольких игроков «Уотфорда», которые заметили, что с «Саутгемптоном» произошло что-то странное. Их беглость исчезла, как и их беспечная уверенность в том, что результат предрешен. Россу Дженкинсу даже показалось, что звездный нападающий «Саутгемптона» Чарли Джордж был настолько не в духе, что то и дело бросал тоскливые взгляды в сторону бровки в надежде, что его заменят.

В середине тайма Дженкинс подал мяч в штрафную площадь «Саутгемптона». Лютер Блиссетт бросился вперед, но не смог дотянуться до мяча. Вместо этого мяч попал аккурат к другому полузащитнику «Уотфорда» Мартину Патчингу. Как напишет Оли Филлипс в своем отчете о матче, Патчинг «пробил мимо отчаявшегося Каталинича».

Теперь «Саутгемптон» вел со счетом 4:3 по сумме двух матчей.

А спустя восемь минут случилась беда. Стив Симс, пытаясь отразить удар форварда «Саутгемптона», сумел лишь отправить мяч в собственные ворота. Наблюдая за тем, как мяч пролетает мимо его собственного вратаря, Симс был уверен, что только что уничтожил ту слабую надежду, которая у них оставалась. «Ничто не сравнится с ощущением, когда забиваешь автогол, — вспоминает он. — Я просто хотел повесить голову и извиниться перед всеми».

Общий счет составил 5:3.

Но Симс недолго размышлял над своей ошибкой. Всего через минуту игра приняла новый драматический оборот. На Россе Дженкинсе сфолили в штрафной «Саутгемптона». Судья тут же указал на точку, и Иан Болтон реализовал пенальти, пробив незадачливого Каталинича.

Таким образом, счет стал 5:4.

К этому моменту Дэвиду Харрисону все труднее было поверить в происходящее. И он был не единственным. Оглядевшись вокруг, он увидел, что у всех на лицах одинаковые ошеломленные выражения. Когда до конца матча оставалось всего четыре минуты, «Уотфорд» предпринял еще одну атаку на ворота «Саутгемптона». Стоя на краю штрафной «Саутгемптона» и находясь так близко к линии ворот, что едва мог различить просвет между штангами, Росс Дженкинс увидел, как мяч отскакивает к нему. «Моей целью было просто сохранить его внизу и не поднимать его. Я только об этом и думал».

В тот момент, когда Дженкинс коснулся мяча, он точно знал, куда тот направится. Аккуратно обогнув штангу и ускользнув от «совершенно ошеломленного» Каталинича, мяч оказался в дальнем углу ворот.

Гол также перевел игру в дополнительное время.

Предполагая, что многие болельщики «Уотфорда» захотят поскорее сбежать после неизбежного поражения, клуб открыл пару раздвижных деревянных ворот на домашней трибуне «Викаридж Роуд». Но вместо того, чтобы уходить, сотни людей начали стекаться туда, когда стало известно, что здесь происходит нечто необычное.

Вскоре после начала дополнительного времени нападающий «Уотфорда» Рэй Трейн столкнулся головами с игроком «Саутгемптона». Грэм снял его с игры и выпустил на поле семнадцатилетнего Найджела Каллагана, для которого это был всего лишь третий выход за первую команду.

Пройдя через молодежную команду Тома Уолли, Каллаган был бесспорно талантлив, но считалось, что он еще далек до совершенства. Он пробыл на поле всего несколько секунд, когда «Уотфорд» заработал угловой. Как и было велено на тренировках, Каллаган занял позицию на краю штрафной. Угловой был перехвачен одним из защитников «Саутгемптона», который не смог вынести мяч. Вместо этого мяч упал в ноги Каллагану.

«Я пробил в касание, инстинктивно», — вспоминает он.

Казалось, что все вокруг замедлилось, но Каллаган смотрел, как мяч влетает в сетку ворот. «Это было то, о чем я так много фантазировал в детстве». Когда он бежал обратно к линии центра поля, то случайно оглянулся через плечо. Двухэтажный автобус стоял неподвижно на дороге за «Викаридж Роуд». «Я видел всех этих людей на верхней палубе. Должно быть, они видели гол, потому что прыгали от радости».

Счет матча стал 6:1 в пользу «Уотфорда».

«Уотфорд» вел со счетом 6:5 по сумме двух матчей, когда оставалось сыграть всего три минуты дополнительного времени. И все равно они продолжали идти вперед. На последней минуте игры Малкольм Поскетт, обойдя скользящего Ивана Каталинича, забил седьмой мяч «Уотфорда».

Когда несколько секунд спустя судья дал финальный свисток, публика на «Викаридж Роуд» разразилась таким ревом, какого, по общему мнению, еще никогда не было. Среди зрителей был недавно ушедший в отставку президент ФИФА сэр Стэнли Роуз.

Отвечая на вопрос о своей реакции, Роуз сказал: «Я не помню, чтобы за свою жизнь видел что-то, что могло бы сравниться с этим».

Когда Стив Симс уходил с поля, Грэм сказал просто: «Сто процентов». И в этот момент все сомнения и неуверенность, которые преследовали Симса ранее, исчезли. «Это звучит нелепо, но я почувствовал себя совершенно другим человеком».

Позже вечером диктор BBC, зачитывавший финальный счет, сделал паузу, явно решив, что, должно быть, ошибся. Затем, уже медленнее, чем раньше, он снова зачитал результат.

Создав три гола и забив еще один, Росс Дженкинс, как и Найджел Каллаган, вспомнил свое детство — и комиксы о Рое из «Роверс», которые он тоже когда-то читал. «Такие вещи не должны происходить в реальной жизни, но иногда они случаются».

Тем временем менеджер «Саутгемптона» Лоури Макменеми был описан как «человек, только что переживший тяжелую утрату». После матча Грэм увидел его стоящим в коридоре у раздевалок. Он с удовлетворением отметил, что Макменеми был «белым как простыня».

За десять тысяч километров оттуда, в отеле в Калифорнии, Элтон прервал репетицию премьеры очередного мирового турне, чтобы послушать телефонную связь с радио Уотфордской больницы. Майк Винс, комментатор матчей в больнице, снова оказался в странном положении: он вел трансляцию для аудитории, состоящей из пациентов, находящихся в разной стадии сознания, и международной суперзвезды, находящейся на другом конце света.

Для самого Элтона этот опыт был еще более странным. «Самое странное в прослушивании матча по телефонной линии — это то, что мне не с кем было его разделить; только я с прижатым к уху телефоном. Помню, был прекрасный солнечный день, и я лежал у бассейна. Каждый раз, когда «Уотфорд» забивал гол, я кричал «Гол!»»

Вскоре он обнаружил, что бассейн находится в его полном распоряжении.

Ни одна телекамера не зафиксировала происходящее — игру сочли недостойной освещения. Кроме трансляции из больницы Уотфорда, не было и радиорепортажа. Вместо этого матч существовал только в воспоминаниях тех, кто там побывал. Пытаясь осознать увиденное, Дэвид Харрисон понял, что после того, как первоначальный прилив эйфории утих, в праздновании людей появилась особая приватность. «Можно было видеть небольшие группы недоумевающих фанатов, не желающих покидать сцену, как будто каждый из них все еще затерян в своем собственном маленьком мирке».

Стоя на том же месте двадцать минут спустя, Харрисон был поражен «самой ужасной мыслью. Я задался вопросом: а есть ли смысл вообще приходить на другой матч? Потому что я знал: что бы ни случилось в будущем, я больше никогда не увижу ничего подобного».

Другие не испытывали подобных меланхоличных мук. «Если бы матч сняли в Голливуде, люди бы посмеялись или отвергли сценарий как сочиненный мечтателями», — пишет Оли Филлипс. Один из читателей «Уотфорд Обсервер», мистер К. Ф. Эдвардс из Кроксли-Грин, не преминул выразить это в еще более гиперболических выражениях: «Это был, — писал он в письме в газету, — результат века».

Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!